Функционирование современного общества невозможно представить без быстрой передачи информации посредством сети Интернет. Речь пойдет об информации, которую мы публикуем в социальных сетях, иногда даже не задумываясь о правовых последствиях выгрузки личных сведений в сеть. К таким сведениям можно отнести
И если оценка этой информации с точек зрения этики и морали явление не объективное, то в правовом поле хотелось бы унифицировать возможность трактования и использования этих сведений.
Итак, социальные сети - это онлайн-платформы, позволяющие виртуальным контактам возникать между людьми, следовательно, это один из способов социального взаимодействия. Таким образом, если есть отношения, значит должны быть и регуляторы этих отношений. Одним из них, безусловно, является «право». Рассмотрим, как в современном российском правовом поле может быть использована информация из социальных сетей и возможно ли ее квалифицировать как «доказательство».
Судебная практика по признанию информации из соцсетей доказательствами неоднозначная. Существуют категории дел, при рассмотрении которых суды принимают в материалы дела скриншоты из Instagram, ВКонтакте и так далее. Одна из этих категорий – дела о банкротстве. Так, например, в одном, ставшем впоследствии резонансным, судебном разбирательстве о признании юридического лица банкротом, конкурсный управляющий хотел признать недействительной крупную сделку, предъявив в качестве доказательства фотографии должника из Instagram. Дело в том, что руководитель компании, которая проходила процедуру банкротства, перевел другой фирме крупную сумму денег. В числе управляющих второй фирмы была женщина, а конкурсный управляющий с помощью фотографий доказал, что оба руководителя не просто лично знакомы, но и имеют романтические отношения. Таким образом суду были предъявлены доказательства недобросовестности двух лиц. Сделка была признана недействительной (Дело № А40-245007/16 Арбитражный суд города Москвы).
В другом деле одна из сторон настаивала на проведении повторной судебной экспертизы, апеллируя тем, что эксперт, который был назначен судом, находится в дружеских отношениях со второй стороной по делу, его оппонентом. Помимо информации о том, что молодые люди вместе учились в университете, заявитель предъявил скриншот, доказывающий «дружбу» в соцсети Facebook не только между ними, но и между членами их семей. Суд согласился с доводами о том, что эксперт мог быть небеспристрастен, и назначил проведение повторной экспертизы.
Стоит упомянуть о том, что судебные приставы – активные пользователи соцсетей. Это значит, что, если вы являетесь должником, позиционирующим свой статус как «ни кола ни двора», но в то же время ведёте прямые трансляции на Youtube, во время которых сжигаете банкноты крупным номиналом, стоя у бассейна вашего загородного дома, одним из ваших зрителей может быть сотрудник ФССП. Судебный пристав в процессе исполнительного производства вправе наложить арест, а впоследствии передать на реализацию любое ваше имущество: в Красноярске был прецедент с арестованной собачьей будкой, например.
Ситуаций, подобных описанным, становится всё больше – это говорит о том, что мы живём в эпоху нивелирования границ двух миров: виртуального и реального. В то же время развитие информационных технологий опережает становление правового регулирования в этой области.
Тем не менее, в настоящий момент статьями 71 Гражданского процессуального кодекса РФ и 75 Арбитражного процессуального кодекса РФ предусматривается возможность предоставления документов, полученных через сеть Интернет, в качестве доказательств по делу. Кроме того, Верховный суд год назад отразил правовую позицию по этому вопросу в Постановлении Пленума ВС РФ № 10 от 23.19.2019 г.:
допустимыми доказательствами являются в том числе сделанные и заверенные лицами, участвующими в деле, распечатки материалов, размещенные в информационно-телекоммуникационной сети (скриншот), с указанием адреса интернет-страницы, с которой сделана распечатка, а также точного времени ее получения.
На практике один лишь факт «дружбы» в соцсетях, например, не признается судом прямым доказательством, но принимается в материалы дела при наличии других косвенных доказательств и может быть использован в качестве усиления доказательственной базы.